I. Ранний период русского переплета

I. РАННИЙ ПЕРИОД РУССКОГО ПЕРЕПЛЕТА

Техника и инструменты переплетной мастерской

Переплетное мастерство возникло в России одновременно с письменностью. Надо думать, что его появлению мы обязаны греческим (афонским) монахам, передавшим свои навыки и скромный инструментарий первым мастерам древнейших русских монастырей.

Техника переплетного дела — сложение листов (фальцовка), шитье, обработка корешка, крепление досок к блоку книги, обтягивание их кожей или материей, тиснение или «басмление» по коже и украшение обреза — была строго регламентирована и сохранила свою последовательность (особенно в переплетах богослужебных книг) до Октябрьской революции.

П. Симони в работе «Опыт сборника...» (стр. 3-99) публикует тексты «Подлинника о книжном переплете» и «Устава книжного переплета» — своеобразных руководств по переплетному делу, создававшихся коллективно на протяжении многих десятилетий. Наиболее ранние записи относятся к середине XVI в.

Одно наличие такого руководства с очень детальными указаниями по отдельным операциям показывает высокий уровень, на котором стояло переплетное мастерство еще до начала книгопечатания в России.

Основные инструменты, употреблявшиеся в старо-русском переплетном деле, были несложны, и время возникновения их проследить не представляется возможным.

Станок для шитья — «уставка», тиски и обрез с круглым ножом для обрезания книг, «дорожник» для тиснения прямых линий, «филетка» для тиснения кривых, штампы или «басмы» для тиснения мелких украшений, роли — «накатки» для тиснения бордюрного орнамента, клише — «средник» и «уголки» для тиснения крупных украшений, «чеканы» для выбивания узора по обрезу, «гладилка» — костяная или деревянная дощечка для выглаживания — «лощения» кожи на крышках и золота на обрезах — таков в основном набор инструментов переплетной мастерской при любом монастыре или (позднее) типографии.

Разница определялась размахом дела и требованиями заказчика и заключалась лишь в разнообразии орнаментальных украшений.

Из всего набора инструментов лишь накатки и клише стали употребляться со второй половины XVI в.

 101
 102 Крышки книг до конца третьей четверти XVII века делались исключительно из дерева. Кипарис и дуб характерны для юга и средней полосы России, сосны — для севера.

Для обтягивания крышек употреблялась материя — бархат, парча, шелк, атлас, а в более простых переплетах — грубый холст — «рядина» и кожа — свиная кожа под замшу, опоек, сафьян, пергамент.

Подносные книги, как и книги «вкладные» покрывались поверх материи (которая как правило в данном случае, натягивалась на кожу для прочности) металлом (золото, серебро, золоченое серебро; реже серебреная медь) сплошной доской с гравированными, а иногда резными украшениями и приклепанными чеканными изображениями святых, или отдельными чеканными и тисненными на металле украшениями. «Вкладные» книги — книги, жертвовавшиеся в церковь «на поминовение души». Качество переплета таких книг зависело от состояния и «старания» жертвователя. Богатые вкладчики украшали верхние доски сканью (филигранной работы орнаментальной сеткой из проволоки — чисто русское украшение), жемчугом, драгоценными камнями (как правило необделанными) и миниатюрами, живописными или, чаще, финифтяными.

«Обиходные» обычные переплеты помимо тиснения по коже несли на обеих крышках четыре-пять «жуков» или «жуковин» — металлических пластин ромбовидной, круглой или каплевидной формы, служивших для предохранения крышек от трения.

Как «вкладные», так и «обиходные» книги имели четыре или две застежки накидных (петлями) или крючками (на замочек).

Переплеты «вкладных» книг

Наиболее ранними, известными нам, переплетами с твердо установленной родословной являются переплеты «вкладных» книг — «оклады».

Этот вид переплета является плодом работы коллектива мастеров разных специальностей, в котором роль, мастерство и вкус переплетчика отодвигается на задний план.

Переплетчик дает законченный блок книги с прикрепленными к нему досками, обтянутыми по коже какой-либо материей. Материя создает фон для оклада в тех случаях, когда оклад не полностью закрывает крышки (в большинстве случаев остаются незакрытыми корешок и нижняя крышка); кроме того, материя нужна, чтобы металл оклада плотнее прилегал к крышкам.

Самый оклад — дело рук ювелира, чеканщика, гравера, мастера по черни и финифти, а не переплетчика в точном значении слова.

История не сохранила для нас имен тех замечательных мастеров окладов, которым принадлежит создание шедевров старого русского  102
 103¦ переплета, приводящих в восхищение даже неискушенного зрителя.

Однако «оклады», как очень показная и выигрышная разновидность переплетного искусства, воспроизводились очень часто и в специальных работах (см., например, П. Симони «Собрание изображений...») и в больших увражах, посвященных описанию крупнейших государственных хранилищ.

На Западе (главным образом, во Франции) мы встречаем ряд очень интересных окладов, которые часто воспроизводятся в специальной литературе. Однако рамки применения оклада не ограничиваются какой-либо определенной категорией книг.

Интересно отметить, что работы западно-европейских исследователей XX века по истории переплета, воспроизводя большое число окладных переплетов французского, английского или немецкого производства, ни одним словом не упоминают о русских окладах.

В нашей работе окладному переплету будет уделено сравнительно небольшое место и приведено описание нескольких экземпляров, отличающихся или датировкой или значительной художественной ценностью.^[1]

Наиболее ранним окладом является переплет «Мстиславова Евангелия», хранящегося в рукописном отделе Исторического музея и детально описанного в труде П. Симони.^[2] Этот оклад был построен (в отношении окладов употребляется термин «построить» — сделать) в Константинополе в XII в. и затем, по мере обветшания, подновлялся русскими мастерами. Наиболее ранние сведения о реставрации восходят к XIII в., а наиболее поздние — к 1551 г.

Этот драгоценнейший памятник детально изучен и описан, так что нет необходимости на нем останавливаться.

В первую очередь мы остановимся на датированных окладах, т.е. окладах, дата построения которых входит в состав орнаментации крышек.

1. Оклад «Евангельских и апостольских чтений» (рукопись начала XIV в.), построенный по повелению великого князя Московского Симеона Гордого в 1343 г.^[3] (Хранится в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина). Крышки сохранили остатки «поволочки» (покрышки) из голубоватой набойки, поверх которой, судя по остаткам, была натянута  103
 104¦ узорчатая материя (парча). На верхней крышке — серебряная вызолоченная доска с выбитыми (чеканными) на ней цветами и травами. К этой доске прикреплены тринадцать пластин серебряных с изображением распятия (чернь), двух предстоящих (в центре), четырех апостолов, двух херувимов (окруженных звездами) и четырех продолговатых пластин (между евангелистами) с вырезанной круговой надписью.

Надпись^[1] эта следующая: «В лето 6852^[2] месяца декабря — в 18 день на память святого мученика Савастиана создано бысть евангелие се благоверным князем великим Семьоном Ивановичем» (рис. 1).

Рис. 1. Деталь оклада Симеона Гордого 1343 г.
(первая полоса надписи)

2. Оклад «Евангелия недельного» (рукопись XIV в.), сделанный в 1392 г. по заказу боярина Федора Андреевича Кошки^[3] (хранится в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина).

Описанный оклад является первым известным русским точно датированным произведением окладного искусства. Он представляет несомненный интерес как историко-культурный памятник, свидетельствующий о высоком мастерстве художников-прикладников Древней Руси.

Крышки переплета обтянуты рытым бархатом, по красному полю зеленые травы. К верхней крышке прикреплена массивная чеканная серебряная позолоченная доска. Средняя часть покрыта крупной сканью, с врезанными в нее изображениями «Спаса вседержителя»  104
 105¦ с двумя предстоящими, двух коленопреклоненных ангелов (все перечисленные изображения вычеканены горельефом, а поле; насечено и имеет следы поливы финифти) и еще трех изображений святых. По углам — изображения четырех апостолов, а между ними изображения святых вперемежку с херувимами. Эти изображения также исполнены горельефом, а поле покрыто поливой. Сами изображения прикреплены к гладкой пластинке без скани. По наружному краю верхней доски идет надпись на четырех дощечках. Пространство между буквами заполнено темнозеленой поливой. Надпись гласит: «В лет[о] 6900^[1] (месяца) марта индикта 31 оковано бысть евангелие се при велицем князе Вас[и]льи Дмитреевич[е] всея Рус[и] [п]ри пресв[я]щ[е]н[н]ем Киприян[е] митрополит[е] всея Рус[и] повелением раб[а] б[о]жья Федора Андреевича» (рис. 2).

Рис. 2. Деталь оклада боярина Федора Кошки
(первая полоса надписи)

К верхней доске прикреплены на шарнирах серебряные же «застенки» — доски с вырезанными на них изображениями, предохраняющие от порчи обрез книги.

Эти застенки, по мнению исследователей, более позднего времени, второй половины XVI века.

Чтобы закончить раздел окладных переплетов, мы опишем еще несколько интересных окладов более позднего времени или датированных или являющихся произведениями подлинно высокого искусства.

3. «Евангелие рукописное» (в четверть) средины XVI века (хранится в рукописном отделе Исторического музея. — Увар.972).

Крышки поволочены (обтянуты) малиновой камкой, затканной золотом. На верхней крышке прикреплен средник (распятие) с чернью и поливой Новгородско-Устюжской работы. Вокруг средника  105
 106¦ — в 22 рамочках — прикреплены изображения праздников и святых. По ребрам верхней доски набита серебряная дощечка, на которой начеканен следующий текст: «Божиею милостию изволением С[вя]таго Д[у]ха при благоверном ц[а]ре великом князе Ивана Васильевича всея Руси во преименитом || граде Вологд[е] и свящ[ен]ном еп[ис]к[о]пе Варла[а]ме Вологодком || ...лета 7086 го... на покров св[я]тые Б[огороди]цы обложено сие Еванг[е]л[и]е в || дому у Федора Стратилата, || а окладывал стратилатовский поп Федор что свошми труды грешными || где Бог сподобит сие Еванг[е]лие во ц[е]рковь вы бы Б[о]га ради мою || душу грешную поминали во св[я]тых своих молитвах».

Этот текст интересен, помимо точной даты, еще и указанием на мастера переплетчика (не ювелира).

4. Макарьевское лицевое евангелие (рукописное) Боровского Пафнутьева монастыря 1530-1533 гг. (хранится в Государственном историческом музее, инв. 64090).^[1]

Крышки переплета, обрезанные вровень с блоком книги, поволочены рытым бархатом желтого цвета. На верхнюю крышку положена серебряная доска, на которой укреплена тонкого узора скань с вмонтированными в нее киотцами, в которых помещены литые фигуры евангелистов и распятие с предстоящими. Между евангелистами по коротким сторонам — два серафима, а по длинным — два архангела (рис. 3).

Рис. 3. Оклад Евангелия Боровского Пафнутьева монастыря 1530-1533 гг.
(верхняя крышка)

На доске, кроме того, размещены 20 камней (аметисты, сердолики и горный хрусталь). Доска по рамке окаймлена мелким жемчугом, равно как и киотцы с евангелистами и распятием.

По обрезам досок (толщина 2 см) наложена сканная сетка с прикрепленными к ней бляшками, украшенными финифтью (рис. 4).

Рис. 4. Деталь оклада Боровского Пафнутьева Монастыря
(отделка обреза доски и блока книги, застежка)

Необходимо обратить внимание на исключительно тонкий орнамент золоточеканного обреза, в центре длинной стороны которого помещено в орнаментальной же рамке слово «глаголемая».

В местах, где должен проходить ремень застежек, в досках сделаны углубления, на дне которых прикреплены серебряные пластинки («плащики»), на которых выгравировано — «светое — евангелие — свершися — в лето 7041 [1533]».

На замочках застежек узорной финифтью надпись — «архиепископ — мокарие».

Свободные поля киотцев и самые киотцы украшены тонкой работы узорчатой финифтью.

5. «Апостол рукописный» 1598 г. (хранится в рукописном отделе Исторического музея. — Усп.1072).

Оклад интересен, во-первых тем, что положен на книгу «Апостол»,  106
 108¦ а не на Евангелие, что само по себе представляет большую редкость, а во-вторых тем, что на украшениях верхней крышки (орнаментальный средник и такие же углы) в центрах размещена надпись, исполненная чернью, гласящая — «Кн[и]га боярина и дворецкого Григория Васильевича Годунова — правила святых — апостол и святых отец».

Надпись органически связана с композицией украшений. Крышки поволочены зеленым бархатом (поволочка XVII века раньше была малиновая). Обрез золотой с чеканным орнаментальным узором.

Очень интересна чеканная узорная угловая жуковина трехгранной формы и чеканные же застежки.

Оклад датируется концом XVI в., поскольку Г.В. Годунов получил звание боярина и дворецкого в 1584 г.^[1], а умер 20 декабря 1597 г.

В заключение укажем еще на два оклада XVII в., представляющих большой художественный интерес.

6. Евангелие Московское анонимной типографии (3-го шрифта) около 1560 г. (хранится в отделе редкой книги Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина. — ОЛДП.178).

Крышки прикреплены к блоку книги на холсте, соединенному с корешком и во всю доску подклеенному с изнанки. Кроме того, на корешок прикреплена вторая полоса холста, покрывающая доски сверху на два-три пальца от корешка.

Поверхность холста и досок хорошо пролевкашена, и на верхней доске написано распятие, а по корешку и на нижней доске — яркий цветочный орнамент.

 108
 109 Переплет и живопись современны книге.

7. Евангелие Московское 1637 г. — печатное (хранится в отделе редкой книги Библиотеки имени В.И. Ленина; группа кирилловской печати).

Крышки поволочены гладким малиновым бархатом (поволочка новая — XIX века) на холщевой основе. К верхней крышке прикреплена серебряная вызолоченная доска, покрытая сканью, в которую вкомпановано несколько рамок.

В этих рамочках размещены: чеканные средник (распятие с предстоящими) и уголки (евангелисты); двенадцать миниатюр — растительная краска на яйце по серебряной пластинке (изображение казней двенадцати апостолов); а также четыре камня вокруг средника (сердолик). На нижней крышке — пять небольших круглых серебряных жуковин (диаметр=1,0 см). Две застежки (лапками) — чеканные с голубой поливой по фону. Оклад — середины XVII в. (рис. 5).

Рис. 5. Деталь московского Евангелия 1637 г.
(верхняя крышка)

История не сохранила нам имена мастеров, создавших описанные шедевры. Даже то небольшое число примеров, которое дается нами, позволяет установить характерные черты русского оклада. Основными элементами украшений являются скань, чернь, полива (по насеченному фону) и живопись. Эти элементы отсутствуют в западном окладе.

Две небольшие, но характерные черточки: в русских окладных переплетах на евангелиях в центре помещается распятие с предстоящими (в западных — в большинстве случаев «вседержитель»^[1]) с обязательным сопровождением четырех евангелистов (по углам) вместе с их символами. В русских окладах нельзя встретить раздельного помещения евангелистов и символов или наличия только символов. Между тем, западные оклады применяют этот прием очень часто.

Древнейшие кожаные обиходные переплеты

Наиболее ранние цельнокожаные переплеты дошли до нас в очень небольшом числе экземпляров, как правило, новгородского происхождения.

Все они, начиная с конца XI и до начала XV века, сохраняют полностью свои особенности.

Доски сосновые толщиной до 2 см обрезаны вровень с блоком книги и прикреплены к нему тремя-пятью, в зависимости от размера книги, ремнями шириной в 1-2  см, к которым подшиты тетради книги.

Доски имеют для каждого ремня два, три или четыре пропила, через которые они последовательно пропускаются и на последнем закрепляются клинышком.

 109
 111 Чтобы ремень не выступал на поверхность доски, в последней делается между смежными пропилами выемка по ширине и толщине ремня (рис. 6).

Рис. 6. Крепление крышки к блоку книги в древних переплётах
[ Клепиков взял этот рис. из Симони 1903, таб. XLII. У Симони рис. подписан: "66. Верхняя доска (снаружи) переплета пергам. Евангелія, половины XIII вѣка, и корень книги. Моск. Типографской библіотеки № 6 (стар. 47)". ]

Крышки поволачиваются толстым пергаментом, выделанным под замшу с широким загибом на изнанку досок.

Плетенка (обшивка) сверху и снизу корешка книги толстая веревочная и закрепляется по коротким ребрам досок на два-три пальца от корешка. Кожа, обволакивая крышки, на этих местах выпукла, а по верху и низу корешка прикрывает сверху обшивку, образуя, так называемую «губочку». То, что принято называть форзацем, отсутствует. Изнанка досок оклеивается куском пергамента.

Доски переплета с изнанки логоваты, т.е. имеют утолщения по вертикальной центральной оси и утоньшение к корешку — для более плотного придавливания блока книги. На ребрах верхних досок укрепляются (вбиваются) шпеньки, оканчивающиеся опрокинутым конусом (по одному на коротких и по два на длинных сторонах). На нижних досках или прибиваются поверх доски или врезаются в доску ремешки, оканчивающиеся железными плоскими кольцами для накидывания на шпенек (застежки).

До начала XV в. крышки переплета не имели тиснения. Ранние вообще не имели никаких украшений. Позднее появляются железные украшения — средники, углы, жуковины (как украшение,  111
 112¦ а не как предохранитель от соприкосновения с поверхностью стола).

Прежде чем перейти к описанию отдельных образцов, необходимо остановиться на одном переплете, которому приписывается честь быть одним из самых ранних известных русских переплетов.

Мы говорим о переплете Архангельского евангелия 1092 г., хранящегося в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина. (Рум.I.666).

Г. Георгиевский в краткой пояснительной статье^[1] к факсимильному изданию евангелия, выпущенному Румянцевским музеем в 1912 г., писал: «Переплет рукописи весьма ветхий, по-видимому, современный написанию рукописи, без оклада с деревянными крышками. Уцелевшие ремни, нитки и узлы не свидетельствуют о большом искусстве переплетчика...».

Так одной небрежной фразой Г. Георгиевский расправился и с переплетом, и с переплетчиком. Между тем, этот переплет заслуживает большего внимания. Начать с того, что его датировка концом XI — началом XII века неверна. Техника крепления досок, ширина ремней, коими они прикрепляются к блоку книги, самые доски, остатки холщевой поволочки и остатки застежек — все это говорит за более позднее происхождение переплета (возможно северной работы XIV — нач. XV вв.).

Обработка блока книги, досок и обшивки говорит о большом мастерстве переплетчика. Узлы в верхней части корешка образовались от утраченной верхней обшивки и представляют остатки ее крепления к концевой линии прошивки тетрадей.

В данном случае мы имеем дело с добротной, расчитанной на века, работой русского провинциального мастера, основной задачей которого было сохранение книги, а не ее внешняя красота.

Наиболее ранним известным обиходным переплетом следует признать переплет служебной минеи на сентябрь и октябрь месяцы — рукописи XI - начала XII вв., хранившийся в библиотеке Новгородского Софийского собора, затем перешедший в библиотеку Санкт-Петербургской духовной Академии и, наконец, в рукописный отдел Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина. Переплет этот описан П. Симони^[2] и относится им ко времени написания рукописи.

Этот цельно-кожаный переплет не имеет украшений и снабжен двумя накладными застежками. Кожа на концах корешка (губочки) пооборвалась и потому производит впечатление сделанной вровень с ребрами, по утверждению П. Симони. Фактически же, что ясно видно из репродукции (см. низ корешка) — кожа на ребре у корешка выше, а это происходит оттого, что она закрывает обшивку.

 112
 113 Вторым крайне интересным и характерным образцом переплета уже XIV в. является описанный тем же исследователем^[1] переплет Новгородской служебной минеи на октябрь (рукопись 1370 года) того же происхождения (рис. 7).

Рис. 7. Цельнокожаный переплет Новгородской работы XIV века.
[ Клепиков взял этот рис. из Симони 1903, таб. X. У Симони рис. подписан: "15. Верхняя доска переплета пергам. Новгородской Служебной Минеи на мѣсяцъ октябрь, 1370 года. Разм. 24,5х19 см. Библіотека Новгородск. Софійскаго собора, № 189 (хран, въ б-кѣ Спб. Дух. академіи)". ]

 113
 114Переплет прекрасно сохранился со всеми деталями.

Доски поволочены пергаментом (под замшу) и украшены сверху железным средником и углами с прорезным орнаментом и двадцатью двумя круглыми жуками, симметрично расположенными по верхней доске. Углы по ребрам окованы железом. Книга имеет четыре застежки (накидные). Несмотря на скупость украшений, внешний вид очень красив своей строгостью.

Аналогичные переплеты мы находим в рукописном отделе Государственного исторического музея. Это «Кормчая» (Чуд.4) — рукопись конца XIV — начала XV века с современным ей переплетом и «Псалтырь» (Хлуд.3.XIII) — рукопись XIII века с переплетом конца XIII — начала XIV века.

Первый переплет украшен в центре железным крестом с прорезным орнаментом и гладкими углами. На верхней крышке имеются следы гвоздей украшений (жуковин).

Второй переплет сохранил только следы украшений — средника, углов и жуковин, расположенных по диагонали.

Обе книги имели по четыре накидные застежки. Как говорилось выше, мы не встречали на переплетах этого периода тиснения по коже.