IV. Гражданский переплет XIX-XX веков

IV. ГРАЖДАНСКИЙ ПЕРЕПЛЕТ XIX-XX ВЕКОВ

Характерные черты переплета начала XIX в.

В конце XVIII и в начале XIX вв. в Москве и Петербурге появилось большое число иностранных переплетчиков, преимущественно французских, открывших свои мастерские.

Дворянская и служилая верхушка столичного общества, как известно, презирала свое отечественное и ставила на пьедестал французское искусство, французскую литературу, французское воспитание и т.д.

Иностранные переплетчики захватали главенствующие позиции в переплетном деле. Пользуясь своими связями с Западом, они ввозили, помимо своей аппаратуры, большое число стандартных басм, накаток и других украшений.

Из столичных городов эти украшения расходились по провинции, куда переплетные мастера сбывали вышедшие из моды украшения.

Стилистической особенностью переходного периода является отказ от бинтового членения и использование гладкой поверхности корешка под усложненное комбинированное его декорирование.

Крышки цельнокожаных переплетов остаются почти без обработки, ограничиваются узкой золотой линейкой по краю крышек. В отдельных случаях на верхней или на обеих крышках помешается супер-экслибрис.

Все чаще применяются полукожаные переплеты с выклейкой крышек мраморной бумагой ручной выделки (форзацной).

В цельнокожаном переплете применяется дублюра (тиснение слепое или золотое по коже или по коже и части форзаца изнанок крышек).

Большой пышностью отличаются переплеты альбомов и книг альбомного формата, и это совершенно естественно, так как альбомы в частных собраниях обыкновенно располагаются горизонтально на столах или на специальных этажерках.

Поверхность крышек почти всегда на виду и их украшение — предмет заботы владельца, а следовательно и переплетчика. Сложные узоры растительного, геометрического или тератологического орнамента, супер-экслибрисы, использование аппликации цветными 155
 156¦ кожами — все пускается в ход, чтобы придать альбому надлежащую внешность.

В книге же, призванной стоять в книжном шкафу, все внимание обращается на корешок.

В качестве примера сложного переплета с применением аппликации можно привести работу петербургского мастера Зайдлера, сделавшего очень интересный переплет для экземпляра книги «Статут орденов Российских» из библиотеки Анны Сергеевны Шереметевой. Переплет сделан в начале 1800-х гг. Основа — зеленый сафьян. Для аппликации применен красный и желтый сафьян. Тиснение дублюры — двойной ряд орнамента; форзац розового шелка. Корешок украшен сложным узором (рис. 32).

Вместо обычных в XVIII веке одной или пяти басм, размещенных в бинтовом членении более или менее одинакового очертания, корешок украшается или сложной орнаментально-сюжетной композицией или сочетанием линейной штриховки с басмами геометрического характера.

Как правило, выделяются другим цветом кружок для номера тома и прямоугольник для титула.

Наряду с орнаментальными, используются сюжетные басмы — изображения птиц, наборов музыкальных инструментов, кораблей, военных трофеев, ваз и весь ассортимент украшений ложной классики стиля «раннего ампира».

Для альманахов и небольших сборников стихов широко применяется картонаж (см. выше).

В отдельных случаях картон основного переплета выклеивается не бумагой, а шелком, причем тиснение производится по шелку. Футляр остается цельнобумажным.

Переплеты конца 1820-х годов

В конце 1820-х годов Генеральный штаб передал большой заказ на переплет книг штабной библиотеки французскому переплетчику Тувенену (Thouvenin). Этим мастером переплетены многие сотни книг, как в цельнокожаные, так и полукожаные переплеты.

Особенность приемов этого мастера заключалась в восстановлении в правах бинтового членения корешка с одинарной продолговатой басмой в каждом членении и отделки крышек большим клише, окаймленным орнаментальной рамкой, тисненной накаткой.

Золото в отделке крышек применялось очень скупо. Иногда тонкая рамка, иногда несколько разбросанных точек, иногда несколько линий.

Может быть не стоило и говорить об этом, но переплетчики-иностранцы, покровительствуемые придворной знатью и московским родовым дворянством, внушили знатным владельцам библиотек, что этот стиль — самый модный, самый изысканный. Поэтому

156
 157

Рис. 32. Переплёт «Статута орденов Российских».

157
 158более мелкие и менее богатые владельцы библиотек, следуя моде, предъявляли соответствующие требования своим мастерам переплетчикам.

Один из немногих известных московских переплетчиков 1830-х годов М. Петров также был вынужден пойти по стопам Тувенена, но он заменил желтую кожу или зеленый сафьян — излюбленные Тувененом цвета — красным сафьяном, сочетав более широкую (8 мм) золотую орнаментальную рамку с крупным слепотисненным клише.

Другой московский мастер, М. Хитров к слепому тиснению по желтой коже добавил тиснение некоторых контуров и линеек черной краской, что дало неожиданный, но выразительный эффект.

Эпоха реакции после наполеоновских войн, ярким выразителем которой был «Священный союз», приносит ряд побед католицизму, что нашло свое отражение в переплетах и книжных обложках, воплотившись в стиль «Cathedral», имевший шумный, но кратковременный успех.

Переплетная мастерская А.П. Ермолова

Особняком надо поставить переплетную мастерскую, организованную генералом А.П. Ермоловым (1771-1861) сначала в своем имении «Лукьянчиково» Мценского уезда Орловской губ. (в 18 верстах от г. Орла), а затем в подмосковном имении «Осоргино», где он провел последние годы своей жизни.

Д.А. Ровинский в «Подробном словаре русских гравированных портретов» (т. II, стр. 965) писал: «Дома Ермолов постоянно занимался переплетным мастерством, в котором достиг замечательного совершенства. Целая библиотека его, купленная в Московский Публичный музей, переплетена им самим».

В этой короткой цитате две неточности: библиотека А.П. Ермолова перешла в Московский университет, где она находится по сегодняшний день; не вся библиотека была переплетена А. Ермоловым, но, любя это дело, он организовал из своих крепостных мастерскую и вместе с ними переплетал книги. Часть же его книг переплетена московскими и петербургскими мастерами.

П.X. Граббе, посетивший Ермолова в «Лукьянчикове» в 1834 г., так описывает его кабинет: «Кабинет без малейшего украшения, но большой стол, ничем не покрытый, и несколько стульев простого белого дерева, везде книги и карты, разбросанные в беспорядке; горшочки с клеем, картонная бумага и лопаточки; его любимое занятие — переплетать книги и наклеивать карты».^[1]

158
 159В.А. Жуковский подарил А.П. Ермолову свое собрание сочинений.^[1] На авантитуле поэт пишет: «Его высокого превосходительству Алексею Петровичу Ермолову от автора. На память глубокого почтения. Москва 1837 декабря 10». На обороте авантитула Жуковский помещает стихотворение «Ермолов».

Жизнь чудная его в потомство перейдет;
Делами славными она бессмертно дышит.
Захочет — о себе как Тацит он напишет
И лихо летопись свою переплетет.

Знакомясь с переплетами, сделанными под руководством А.П. Ермолова и при его участии, прежде всего обращаешь внимание на особый «стиль», в котором мастерская выдерживает свои работы и который не похож на стиль переплетов московских и петербургских мастеров. Последние под давлением потребителя, невольно вносят в свои работы элементы западной моды. Мастерская же А. Ермолова в этом отношении остается независимой.

Как правило, все переплеты полукожаные и крышки выклеены простой фабричной бумагой. Основное внимание устремлено на корешок, который и украшается с особой тщательностью. Корешок обтягивался цветным сафьяном, а чаще всего белой свиной кожей. На корешке черной краской тискался сложный комбинированный орнамент из отдельных мелких басм разнообразного рисунка. Золотое тиснение употреблялось в очень небольшой дозе по верху и низу корешка.

Вытисненный узор иллюминовался от руки эмалевыми красками, образуя красивые цветовые сочетания. Фон (т.е. самая кожа) иногда оставался белым, иногда покрывался зеленой, палевой или розовой краской.

Передняя плоскость шкафа с такими книгами образует мягкое цветное панно с линиями причудливого орнамента.

Переплет 1840-1850-х годов

Переплет 1840 — 1850-х годов

В 40-х гг. XIX в. в Петербурге возник стиль, не получивший названия, но широко распространившийся и сохранявшийся в течение почти двух десятилетий. Мы полагаем, что не будет большой ошибкой присвоить ему название «петербургского» стиля.

Основой этого стиля является сочетание золотого и слепого тиснения на зеленом сафьяне. Только очень неискушенный мастер делает золотым тиснение всех четырех элементов (углы, линейки, внутренняя рамка и средник). Часто даже не все элементы налицо. Чаще всего исчезает средник, реже линейки и очень редко — 159
 160¦ внутренняя рамка. Комбинация золотого и слепого тиснения разнообразна. Здесь принимаются во внимание тяжесть рамки и размер и рисунок средника.

Московский мастер Барраш применил эту схему на бархате и получил исключительный эффект.

Лучшая его работа (рис. 33) растительная рамка слепого тиснения по зеленому бархату; роль линеек и углов играет тонкий поясок из резной кожи.

В 50-х гг. директор Публичной библиотеки Корф решил привести в порядок книги библиотеки и с этой целью был организован конкурс на лучшего переплетчика, в котором принял участие ряд мастеров.

Список участников конкурса показывает иноземный состав головки петербургских мастеров (в большинстве случаев это были выходцы из Франции, Германии или Швейцарии, осевшие в северной столице), процент чисто русских фамилий невелик.

Развитие издательского переплета

Для широкого развития издательского дела в XIX в. большое значение сыграли два фактора: развивающаяся механизация отдельных процессов переплетного дела и введение в ассортимент переплетных материалов коленкора.

Первый фактор значительно ускорил и удешевил рабочий процесс, а второй, помимо удешевления, упрочнил издательский переплет и дал возможность использовать коленкоровую поверхность для разнообразных видов тиснения.

Картонажи и цельнобумажные переплеты, несмотря на то, что бывали порою очень изящны, быстро изнашивались, края мшились, и внешность книги приобретала неопрятный вид.

Введение коленкора, привлечение к украшению книги художников резко повысило качество книжных переплетов.

Основное внимание издателей привлекала детская и художественная литература.

Начиная с 30-х гг., крышки служат дополнительной площадью для иллюстрирования книги. На смену орнаментальным украшениям приходят сюжетные, или органически связанные с орнаментом, или иногда совсем его лишенные. Художник режет на металле необходимый рисунок, который в дальнейшем тискается золотом на крышке, покрытой коленкором.

Позже найден был способ рельефной печати эмалевыми красками, отчего в сочетании с золотом, внешность книги стала еще наряднее.

Во второй половине XIX в. наряду с цельноколенкоровыми переплетами издатели выпускали часть тиража в цельнокожаных переплетах с печатным цветным рисунком по коже.

160
 161

Рис. 33. Верхняя крышка переплета Московского мастера Барраша.

161
 162

Рис. 34. Верхняя крышка переплёта по рисунку художника Н. Самокиша.

В большинстве случаев художник, делавший рисунок для переплета, не был иллюстратором книг, в силу чего книжные иллюстрации и рисунок переплета стилистически часто не совпадали.

Роль художника ограничивалась лишь созданием рисунка, в производственном же процессе он не принимал участия.

162
 163 Переплеты (цельнобумажные, коленкоровые и кожаные) с рисунком, пытающимся отразить содержание книги, относятся главным образом к детским книгам и выдержаны в стиле прилизанных немецких иллюстраций второй половины XIX в.

Лишь в конце XIX — начале XX в. в замкнутый круг художников, делающих рисунки для переплетов, входят такие художники-реалисты как Н. Каразин, Н. Самокиш и др. (рис. 34). В привлечении их большая заслуга принадлежит издателю И.Д. Сытину, который в противовес Вольфу, Девриену и Кнебелю, привлекал почти исключительно русских художников.

Индивидуальные переплеты второй половины XIX – начала XX века

Индивидуальные переплеты второй половины XIX — начала XX века

В отличие от издательских переплетов, пошедших по пути использования на крышке иллюстративного материала, раскрывающего содержание книги, мастера индивидуальных переплетов часто делали все, чтобы скрыть содержание, обезличить внешний вид книги.

С нарождением в России нового класса — буржуазии — появились «меценаты», в кабинетах которых стояли тяжелые книжные шкафы, заполненные книгами в роскошных переплетах.

Такие переплетчики, как Шнелль, Вейдель и Петерсен в Петербурге, Петцман в Москве, быстро нашли ключ к художественным вкусам нового заказчика.

Цельнокожаные переплеты с кожаной же суперобложкой, с двойным форзацем, заключенные, кроме того, в картонный футляр, практиковались фирмами Шнелль и Петерсен.^[1]

Нарочито простое орнаментальное тиснение на внешних сторонах крышек с избытком покрывалось богатым тиснением по цельнокожаной дублюре, а иногда и по цельнокожаному форзацу. Широко применялись аппликации, мозаика. Крышки украшаются орнаментом в стиле «Модерн», вошедшим в моду в 90-х гг.

Наряду с этим переплетчики использовали старые западные мотивы — «лионское плетение», «кружевной стиль» Дерома и другие.

163
 164 На переплет и дублюры шли высшие сорта сафьяна голубого, коричневого, зеленого, красного цветов; на форзацы — муар, атлас и ручного изготовления цветная бумага.

Для сборников стихов небольшого формата, альманахов, некоторых видов справочников делались мягкие^[1] цельнокожаные или цельноматерчатые переплеты. Из материй выбирались сатин или шелк с мелким цветным узором.

Рис. 35. Схема среднего буржуазного переплёта XIX в.

К началу XX в. можно отнести выкристаллизовавшийся к тому времени стиль солидного буржуазного переплета. Это — цельнокожаный (как правило, с двумя сортами кож на корешке с углами и на крышках) или полукожаный (в таком случае на крышки идет добротная гладкая или мраморная бумага) переплет с гладкими форзацами из плотной бумаги под цвет крышек и корешков на бинтах, края крышек разбиты на три части (рис. 35).

На одну треть на крышку заходит кожа корешка (а): по этой трети золотое или слепое тиснение (б), заканчивающее бинты (как бы их утопляя); углы начинаются от последней трети (в) и делаются из той же кожи, что и корешок. Все остальное поле занимает или кожа другого цвета (часто замша), или бумага, или материал (г). Тиснение (автор и титул) между первым и вторым бинтом (изредка тиснение повторяется вверху левой трети книжной крышки); остальные промежутки остаются для номера тома, инициалов или фамилии владельца и т.п.

Картон крепкий, относительно толстый. Углы закруглены. Края крышек скошены по наружной стороне и закруглены по ребру.

Индивидуальные переплеты с применением крышек типа окладов

Во второй половине XIX и в начале ХХ-ых вв. мы встречаем ряд индивидуальных переплетов, где главную роль играет не переплетчик, а художник-ремесленник непереплетного цеха.

В одном случае блок дешевого евангелия вставлен в крышки 164
 165¦ и корешок, сделанные из пальмы и украшенные тончайшей резьбой (горельеф) мастером Иваном Хрустачевым. В другом — к простым картонным крышкам с кожаным корешком прикреплены две доски работы известной фабрики лакированных табакерок и шкатулок В.В. Лукутина^[1] из папье-маше с изображением сцен из поэмы «Наль и Дамаянти» В.А. Жуковского. Переплет сделан для данной поэмы в издании 1844 г. В третьем случае крышки сделаны из перламутра с жемчужным крестом. Таких примеров можно насчитать много.

Встречаются переплеты (их было много в бывшей библиотеке Зимнего дворца), где в верхние крышки врезаны акварельные рисунки, серебряные доски с выгравированными надписями и рисунками.