03.16
5
В.П. Леонов
Предисловие
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга посвящена памяти Питера Уотерса (1930-2003). Когда уходит человек — уходит целый мир. В данном случае это не просто риторическая фраза... Питер Уотерс определял уровень науки о консервации, ее практические достижения, профессиональную этику. Личность во всех отношениях крупная, автор работ, на которых учились и продолжают учиться специалисты по реставрации и консервации во всем мире. Он никоим образом не ассоциируется с застывшим монументальным величием — до последних часов сопротивлялся покою, трудился и приводил в порядок свой огромный архив. Смерть прервала его жизнь в тот момент, когда он занимался работой по систематизации и описанию слайдов, запечатлевших внедрение программы фазовой консервации в Библиотеке Российской Академии наук (БАН).
Попытка выразить в устной или письменной форме вклад П. Уотерса в восстановление БАН после февральского пожара 1988 г. всегда будет неполной. Он вошел в жизнь Библиотеки настолько естественно и органично, что ни у кого из современников не возникло сомнений о его месте и роли в ее новейшей истории.
Чувство уважения и дружеской признательности к П. Уотерсу пронес и я через все пятнадцать лет нашего общения. Условия такой дружбы требовали особого отношения, а на это был способен не всякий. Главным для него являлось ощущение «chemistry». Если оно у собеседников возникало, то уже отпадала необходимость в лишних словах. У нас ощущение «chemistry» появилось сразу после первого разговора в марте 1988 г. Оно не оставляло нас все время нашего общения. Друзья Питера стали моими друзьями. До сих пор мы храним верность этой дружбе.
Дом Питера и его супруги Шилы обладал свойствами изменяющегося пространства. Там можно было читать и думать, слушать музыку, делать для себя какие-то записи. Здесь постоянно шла работа ума и сердца — осмысливалось то, что было сделано, намечались новые планы. Внедрение фазовой консервации, обучение библиотекарей методам превентивной консервации, будущее реставрации в электронную эпоху — вот только некоторые из них. Потом это обретало 5
6¦ форму семинаров и конференций. Питер искал докладчиков повсеместно, причем отбирал самых авторитетных, с увлечением оппонировал им на заседаниях. Умел видеть доклады в широком контексте, с высоты своего опыта и кругозора, что вдохновляло и авторов, и слушателей. Так, благодаря ему, и мы в БАН постепенно вовлекались в интереснейшую и малоизученную сферу библиотековедческих исследований — сохранение книжных собраний.
Напомню краткие вехи его биографии.
Питер Годфри Уотерс родился 19 мая 1930 г. в г. Суррей, Англия. В 14 лет он поступил в школу обучения переплетному делу, быстро постиг его азы и стал лучшим ее учеником. С 1945 по 1949 г., обучаясь в Гилфордском колледже искусств, Питер изучал переплетное дело под руководством Уильяма Мэттьюса. Затем он продолжил обучение переплетному делу и графическому дизайну в Королевском колледже искусств (Лондон), где встретил Шилу Солт — авторитетного каллиграфа, с которой прожил в браке почти 50 лет. У них осталось три сына: Джулиан, Майкл и Крис, а также четыре внука.
По окончании Королевского колледжа искусств в 1953 г. Питер Уотерс преподавал переплетное дело и технику тиснения в Фарнамской школе искусств в Суррее. С 1955 по 1971 г. (до отъезда в США) он работал в качестве партнера Роджера Пауэлла, известного английского книжного переплетчика, отреставрировавшего «Book of Kells», — рукописи 800 г. н.э. Совместно с Р. Пауэллом Питер исследовал Стоунхертское Евангелие — коптское рукописное Евангелие от Св. Иоанна, датированное VII в. Они пересмотрели заключения специалистов о переплете редкой книги, предоставив убедительные доказательства того, что он был подлинный.
В 1966 г. от наводнения пострадала Национальная библиотека во Флоренции, был нанесен ущерб тысячам бесценных сокровищ. П. Уотерса пригласили в Италию, где он возглавил группу реставраторов из 120 человек. После лиссабонского наводнения 1967 г. работал в качестве консультанта по реставрации в Музее фонда Гулбенкяна. Обобщив этот опыт, Уотерс написал одно из самых известных своих сочинений: «Методика спасения библиотечных материалов, поврежденных водой». Эта работа была переведена на испанский, французский и японский языки.
После пожара в феврале 1988 г. в Библиотеке Академии наук П. Уотерс был приглашен Армандом Хаммером в Ленинград, потому что его система «фазовой консервации» оказалась тогда единственным реальным способом спасти 3,6 млн. поврежденных водой и огнем книг. В качестве первого необходимого шага Питер предложил использовать технологию фазового хранения...
6
7 П. Уотерс много лет проработал к Библиотеке конгресса, был избран членом Консультативной комиссии по сохранению национального архива, а также Консультативной комиссии по сохранению Хартии Вольности. Он входил в совет Международного института консервации и Американского института консервации исторических и художественных ценностей, занимал множество должностей, связанных с консультациями по восстановлению коллекций, пострадавших от огня или воды.
Его будут помнить таким, каким он был, — необычайно добрым и обаятельным человеком, уважение к которому испытывали все, кто знал его. Те, кто был к нему ближе, будут вспоминать его как человека, стремившегося к совершенству и в личной жизни, и в своей профессиональной карьере. Мало кому известно, что он был превосходным пианистом и поклонником классики, искусным мастером-краснодеревщиком и талантливым фотографом, а в юности еще и неистовым игроком в крикет, капитаном местной команды Фроксфилда.[*]
В заключение приведу некоторые отрывки из письма Джона Уотерса, брата Питера, посланное Шиле Уотерс 26 июня 2003 г. Питер не успел его прочитать, это был его последний день на нашей Земле.
«Дорогой Питер!
Мне хотелось бы напомнить тебе о годах, прожитых нами вместе. Вот несколько воспоминании, которыми я хотел бы поделиться и, может быть, вызвать на твоем лице улыбку (они не обязательно идут в хронологическом порядке).
Как у братьев, у нас случались обычные неурядицы, кончавшиеся потасовками, и твоя рука была постоянно расшиблена. Ты помнишь, как каждое воскресение мы, бывало, выкладывали наших солдатиков на обеденный стол в столовой, и как только их расставляли, входила мама и говорила, что стол ей нужен для чая. Естественно, это вызывало ворчание, и мама грозилась выкинуть солдатиков в мусорную корзину, если мы не согласны. Другой эпизод нашей нежной любви друг к другу — частичное уничтожение лестничных перил во время одной из наших потасовок. Бедный папа, он должен был их ремонтировать.
Наши совместные фортепьянные выступления доставляли мне большое удовольствие. Помню, как однажды мы исполняли две пьесы на фортепиано с открытыми крышками. Мои ноты были прислонены к верхней части инструмента. Мы играли нашу знаменитую интерпретацию 7
8¦ «Falla's Ritual Fire Dance», когда, к ужасу, мои ноты упали внутрь внутрь пианино. (Такие вещи случаются только со мной). Мы перестали играть, ты спокойно перешел на мою сторону достал ноты из пианино и побрел обратно, сопровождаемый благодарными аплодисментами. А помнишь ли другой случай? Мы решили, что было бы чудесно исполнить последнюю часть сюиты Рахманинова № 2 для двух фортепиано. Как обычно, со мной что-то приключилось — или я уронил ноты, или опрокинул стул, но в результате я страшно разозлился на себя и начал играть слишком быстро. Ты помнишь, как оно начинается — пам-пам-там-тамммммммм — а затем вступаешь ты. Но, к счастью, ты выдержал мой темп, а потом ухитрился его притормозить...
Каникулы, проведенные с тобой и твоей семьей, были счастливейшими днями моей жизни. В те дни я полюбил Америку и ее народ. Мы два раза побывали в Дисней Уорлд, и в первый раз я действительно наслаждался. Я имел возможность наблюдать, как Дисней делает деньги. Когда я попросил стакан кока-колы, то мне дали стакан льда с чайной ложечкой кока-колы. Я гадал, что бы они сказали, если бы я спросил стакан кока-колы без льда. По-моему, полное замешательство...
Твои поездки в Россию были весьма интересны, поскольку все, что ты придумывал, умещалось в дорожном чемодане. Уверен, что все, кто имеет дело с Леоновым и его сотрудниками, оценили это очень высоко. Как нам известно, Майкл обладает прекрасным умением укладывать большие вещи в небольшие объемы, но, когда он пытался содержимое твоего шкафа втиснуть в дорожный чемодан, мне казалось, что он слишком искушал судьбу!!
...Сейчас твой способ приготовления русских блинов является чем-то, вызывающим у нас улыбку. Сначала ты наливал в кастрюлю немного масла, затем вытирал ее досуха, к тому же бумажным полотенцем!! (До сих пор мы все еще не можем толком этого понять). Затем, после заполнения их чем-то ужасным, ты клал сверху сыр и выдерживал все в духовом шкафу (естественно, с температурным щупом). После того, как ты это вынимал, то весьма озадачивался, почему сыр не расплавился? Очень просто — сыр, изготовленный без жира, не плавится!!
...Я предполагаю, что упустил массу вещей в своих воспоминаниях. Мне хотелось бы поблагодарить тебя за то, что ты самый лучший брат, которого только можно пожелать, за все те годы, которые мы были вместе...
С любовью ко всем вам,
Джон Уотерс»
